Нужно ли к началу школы специально учить английский с ребёнком из русскоязычной семьи?
Cправится ли ребенок в школе с английским, если дома на нём не говорят? Как он адаптируется, найдёт ли себе друзей, не станет ли отщепенцем, будет ли успевать по программе? Кажется, в кругу русскоязычных родителей эти страхи даже сильнее, чем среди представителей других наций, ведь у нас есть традиция: к школе надо специально готовиться. И неважно, что на родине в школу идут в 7 лет, а в Англии — в 4. Сегодня в рубрике «Детский час с Afisha.London» мы поразмышляем об этом вместе с журналисткой, преподавательницей русского для детей и основательницей детского клуба «Теремок» в Лондоне Натальей Скляровой.
Со старшей дочерью Александрой я совершенно не переживала насчёт английского. Мне казалось, что у неё есть пассивный словарный запас. С семи месяцев мы ходили в библиотеку на детские песенки (где дочь уползала и предпочитала исследовать пространство сама), с года пытались посещать плэй-группы (ни с кем не подружились: мой ребёнок предпочитал играть в игрушки со мной, а не с другими детьми) и даже на занятия для малышей в Национальную галерею (чтобы удержать внимание, я сидела рядом и шёпотом транслировала синхронный перевод). Ещё мы немножко читали сказки по-английски, правда мой ребёнок с трудом дожидался конца абзаца и перевода на русский.
Знакомые русские мамы уверяли, что это нормально: вот пойдёт в садик, погрузится в среду, и всё образуется. Я поверила голосам знакомых, заглушив тоненький голос внутри себя, который пищал, что в садике без языка моей дочери будет плохо. В два года я махнула рукой на все попытки привить ребёнку английский и стала дважды в неделю водить её в русскую группу — вроде детского сада, без родителей, на пару часов. Там моей Саше очень нравилось.
Начало английского садика было ужасным. Всего три часа в день, и вроде бы ребёнок немаленький (как раз исполнилось три года), но больше полугода мы ходили в садик со слезами и уговорами. Полгода моя девочка ни с кем не общалась, боялась воспитателей, с трудом отпускала меня по утрам и много болела. Воспитатели мне так и сказали: все дети давно адаптировались, а ваш ребёнок нет. Но чем помочь, они не знали. Тогда я попросила пустить меня в группу, чтобы понаблюдать, как моя дочь играет с другими детьми. Оказалось, что в общем-то никак. Стоит рядом и молча смотрит, пытается вписаться в игру, но не может. И тут я поняла, в чём дело.
По-русски Саша научилась говорить очень рано: в неполные два года толкала целые речи, задавала миллион вопросов, и игры у неё были сложные — сюжетно-ролевые, на разные темы, с обязательными диалогами участников. В компании своих друзей она всегда была заводилой и главной выдумщицей, а друзей у нас тогда было мало, и все русскоязычные. Представьте, как сложно из этого цветного, яркого мира, где твоя фантазия летит и все твои друзья с тобой на одной волне, вдруг оказаться там, где ты понимаешь только отдельные слова, а объяснить вообще ничего не можешь. Это же сплошное абсолютное одиночество. В тот вечер я плакала и ругала себя последними словами за то, что не смогла предвидеть такое развитие событий.
Photo by Michał Parzuchowski on Unsplash
Проблема в итоге решилась. Через полгода у моей дочки в садике появилась первая подружка — такая же не говорящая по-английски девочка из Ирака. Сначала они общались буквально отдельными словами и по крайней мере в компании друг друга чувствовали себя полноценно. К приходу в reception class Александра уже сносно говорила, а в конце года оказалось, что она и по чтению в тройке лучших учеников класса. Кстати, остальные два места тоже заняли билингвы. Но всё-таки, всё-таки… Те полгода в садике я вспоминаю как самое тёмное, самое печальное время из детства моего ребёнка, а ведь можно было бы этого не допустить, если бы я призналась себе, что проблема именно в языке, и слушала не знакомых, а свой внутренний голос.
Однако я сделала выводы и со вторым ребёнком решила не повторять свою ошибку. С Анной я старательно осваивала искусство «small talk» в любой ситуации, сама шла к детям и их мамам на детских площадках, специально заводила местных знакомых и в два года отдала Анну в группу Raising three при местном детском центре. Это были бесплатные занятия всего раз в неделю, но без родителей. Вела их совершенно потрясающая девушка-методист: дети в группе были разных национальностей, многие ещё даже на своих родных языках не говорили, но учительницу волшебным образом понимали, слушали и слушались, на уроках царили дисциплина и порядок. Родителям было разрешено незаметно подглядывать из коридора в специальные узкие окошки, так что я всё это видела собственными глазами.
Фото: Josh Applegate/Unsplash
Думаю, для моей Анны всё это имело свой эффект. Как и Александра, к приходу в садик в три года она могла сказать по-английски только отдельные слова, но пассив у неё был настоящий, а не воображаемый. Она охотно слушала и многое понимала. В результате адаптация прошла так гладко, как я даже мечтать не могла: даже в первые дни садика мой ребёнок ни разу не плакал! Если бы курса Raising three не было, я попыталась бы найти девушку-студентку, старшую подружку, няню, чтобы по несколько часов в неделю она просто играла с дочкой без меня, читала ей книжки, показывала маленькие спектакли. У меня уже были продуманы разные варианты.
С тех пор прошло много времени. Уже девять лет я сама веду занятия, работаю с детьми из русскоязычных и смешанных семей. За это время я видела очень разных малышей. Есть те, кто приезжает в Англию в семь лет с базовым английским, идёт в школу, сразу же заводит друзей и через некоторое время вовсю болтает. А бывает, что ребёнок рождается здесь, но с трудом проходит адаптацию в английской среде. Таких меньшинство, и все они рано или поздно справляются и через пару лет совсем не отличаются от местных ровесников, но сколько нервов, переживаний и слёз за этим стоит — и детских, и родительских. Да, таких детей гораздо меньше, в основном малыши и правда впитывают язык как губка, без всяких барьеров, но было бы неправильно говорить, что их нет. При этом академические успехи в школе у таких детей могут быть даже выше, чем у тех счастливчиков, которых большинство. Может, потому и говорят, что проблем нет. С учёбой проблем, может, и нет, но как насчёт комфорта и душевного спокойствия ребёнка? Разве это не важнее, чем догнать школьную программу?
Поэтому, как говорится, если вам кажется, то, скорее всего, вам не кажется. Если у вас есть сомнения, что без английского вашему ребёнку может быть трудно, то ищите способы хоть немножко внедрить этот язык в его жизнь. Мультики не подойдут: крайне желательно, чтобы это была речь, обращённая к ребенку, в его темпе, с обратной связью. И да, потом приходится бороться за русский. Всем. Но это уже другая тема.
Читайте также:
На какие детские спектакли Лондона купить билеты уже сейчас?
Роальд Даль — это не только увлекательные книги, но и музей!
Похожие статьи
Подписаться на рассылку
Наш дайджест будет приходить вам раз в неделю. Самое полезное и актуальное! Всегда можно изменить настройки получения.