«Русские сезоны» в Лондоне 2025: как меняются правила арт‑рынка
На недавних торгах Sotheby’s привычные лица старой эмиграции вперемешку с новой диаспорой прислушиваются к голосам аукционистов и обновляют ставки в телефонах. В центре внимания – не только отдельные шедевры, но и сам масштаб: после 2022 года это один из немногих крупных публичных аукционов русского искусства. В Sotheby’s на торгах Fabergé, Imperial & Revolutionary Art вышло 365 лотов – живопись второй половины XIX века, нонконформисты, значительные собрания декоративного искусства, редкие вещи Fabergé, эмаль, серебро и фарфор; итог продаж превысил £14,2 млн. Рассказывает Маргарита Багрова, издатель журнала Afisha.London.
Этот материал есть на английском языке
Старший директор Sotheby’s Алина Дейви подчеркнула, что каталог полностью сформирован из частных коллекций: в отсутствие привычной «русской недели» аукционный дом собрал несколько крупных собраний, вернув рынку масштаб, которого не было несколько лет. Формально это не «русские торги», а Fabergé, Imperial & Revolutionary Art, однако нарратив остаётся узнаваемым: от имперского пейзажа XIX века и передвижников до серебряного века, авангарда и послевоенного искусства. «Большая классика» – Айвазовский, Кустодиев, Маковский, Левитан, вот кто по‑прежнему задаёт ценовой тон.
Айвазовский и открытия XIX века
Живописный раздел открылся серией работ Ивана Айвазовского, определив и эмоциональный, и ценовой диапазон аукциона. Центральный лот «Спасшиеся» (The Survivors, 1878), крупнейшее полотно художника, когда‑либо выходившее на торги, ушёл за £4,188 млн и закрепил Айвазовского в ряду крупных европейских мастеров, а не только «иконы русского маринизма». По значимости картина сопоставима с «Девятым валом», но демонстрирует уже поздний, более психологически сложный взгляд художника на морскую драму.
Читайте также: Как «Русские сезоны» Дягилева повлияли на мир искусства Европы XX века
Фото: Afisha.London
«Отдых у моря в лунную ночь» (Rest by the Sea on a Moonlit Night) при эстимейте £400–600 тыс. была продана за £1,016 млн: редкий для рынка пример ночного пейзажа зрелого периода с почти монохромным световым решением. Всего в каталоге представили около пятнадцати работ Айвазовского, включая несколько полотен, недавно найденных в Италии, для нынешнего рынка это беспрецедентная концентрация. Блок «открытий» XIX века дополнили впервые показанная на аукционе «Крестный ход у собора Василия Блаженного, Москва» Бориса Кустодиева (£952,500), «Бретонка» Константина Маковского (£38,100), «Летнее раздумье» Сергея Виноградова (£190,500) и «Лодки на Волге» Исаака Левитана из коллекции Бориса Фуксмана (£82,550).
Нонконформисты и «второй авангард»
Там, где гладкий исторический нарратив сменяется разделом Revolutionary Art, начинается подлинное напряжение. Частичная продажа собрания Игоря и Наташи Цукановых – одной из ключевых коллекций советского нонконформизма и послевоенного искусства – стала главным маркером доверия к сегменту. Цуканов выстраивал панораму «второго авангарда» системно, от раннего Целкова до соц‑арта и художников 1970‑х годов, и выход такого собрания на рынок приравнивается к своеобразной институциональной верификации.
Читайте также: Фаберже — легендарный ювелирный дом в Лондоне и Петербурге
Эрик Булатов “Street at Night”. Фото: Afisha.London
Лучшие результаты показали Эрик Булатов £165,100, Семён Файбисович £203,200, Олег Целков £33,020, Леонид Пурыгин, а также Комар и Меламид, Александр Косолапов £25,400, Леонид Соков. Полотно Булатова Street at Night укрепило его статус одного из ведущих художников послевоенной России; фигуративные сцены Файбисовича и экспрессионистские головы Целкова уверенно превысили эстимейты. Для рынка это важный сигнал: работы, ещё недавно воспринимавшиеся как маргинальный «советский сюжет», сегодня торгуются в логике международного послевоенного искусства. Целый блок нонконформистов из одной кураторски выстроенной коллекции меняет оптику: это уже не экзотика холодной войны, а полноправная часть глобального контекста 1960–1980‑х.
Fabergé, фарфор и имперский миф
Параллельно с авангардом уверенно работает «звёздный» блок Fabergé и декоративно‑прикладного искусства. Эмалированные шкатулки, камнерезные звери, серебро и фарфор создают на аукционе концентрированный образ имперской России, который до сих пор формирует взгляд части международной публики. В этом сезоне была представлена на продажу коллекция Kathryn Grant and Bing Crosby Fabergé Collection — голливудская история любви, записанная в золоте, эмали и камне. Супруги Кэтрин Грант и Бинг Кросби собирали Fabergé начиная с 1950‑х: тогда русские драгоценности выглядели не как музейные реликвии, а как чуть эксцентрическая роскошь голливудского дома. Их коллекция — это Fabergé глазами Америки середины века: меньше имперского пафоса, больше внимания к шарму, юмору и декоративности.
Читайте также: Феликс и Ирина Юсуповы: любовь, богатство и эмиграция
-
- Фото: Afisha.London
-
- Фото: Afisha.London
Отдельный блок из коллекции Бориса Фуксмана включал эмали Курлюкова, серебро Овчинникова и редкие объекты Fabergé: резная рамка работы Армфельта ушла за £40,640, стеклянные штофы с серебряными оправами за £57,150. Блок Fabergé показал весь диапазон жанра – от миниатюрных фигурок из авантюрина, агата и кварца до сложных часов Михаила Перкина (в диапазоне £78,740–139,700) и зверей из твёрдых камней (£21,590–50,800). Раздел фарфора, прежде всего коллекция из Мэриленда, предложил более пятидесяти фигур Императорского завода и Гарднера, включая редких персонажей серии «Народы России», а также композицию «Любовник, застигнутый врасплох» и фигуру Фёдора Шаляпина в роли Бориса Годунова.
Кто покупает и что будет дальше
Портрет покупателя становится всё более смешанным. В зале по‑прежнему присутствуют old money à la russe – коллекционеры, ориентирующиеся на семейную память и «говорящие» фамилии в каталогах. Но всё заметнее предприниматели и айтишники последней волны релокации, а также европейские и американские коллекционеры, привыкшие к музейным ретроспективам и кураторским выставкам. Для них особенно важны работы из больших частных собраний вроде коллекции Цуканова, где каждая вещь уже прошла «экспертизу времени».
Фото: Afisha.London
Гибридный формат торгов — онлайн‑ставки, удалённое участие, закрытые просмотры — размывает географию: русское искусство покупают люди, которые давно живут по всему миру, но продолжают интегрировать «свою» историю в глобальный контекст. На этом фоне политика и санкции задают новый уровень осторожности: аукционные дома усиливают проверку провенанса и покупателей, сокращают риторику «русских недель», но не могут игнорировать рыночную ценность сегмента.
Зимнее яйцо Fabergé на Christie’s
Русский сезон в Лондоне не заканчивается Sotheby’s. 2 декабря в Christie’s пройдут торги, которые претендуют на роль кульминации зимы: на аукцион выходит легендарное «Зимнее яйцо» Fabergé 1913 года – один из редчайших императорских пасхальных подарков. Яйцо создано в мастерской Карла Фаберже по проекту Алмы Пиль для Николая II, подарившего его матери, Марии Фёдоровне: хрустальный корпус с платиновой «изморозью» и бриллиантами скрывает платиновую корзину с анемонами из кварца и нефрита – концентрированную метафору весны, прорезающей лёд.
Читайте также: Эмиграция Романовых в Великобританию: история княгини Ксении
Фото: Christie’s
После революции яйцо оказалось в фондах советского государства и в 1920‑е годы было продано за рубеж. В XX веке оно несколько раз меняло владельцев и дважды устанавливало аукционные рекорды — в Женеве и Нью‑Йорке; среди его обладателей – катарский шейх Сауд бин Мухаммед аль‑Тани, один из самых активных коллекционеров на рубеже веков. Теперь «Зимнее яйцо» возвращается в Лондон с эстимейтом свыше £20 млн и реальным шансом обновить мировой рекорд для Fabergé. Для рынка это тест на готовность платить музейную цену за имперский миф, для коллекционеров — возможность войти в очень короткую цепочку владельцев, начинающуюся в кабинете Николая II и продолжающуюся катарскими дворцами.
В результате текущий лондонский сезон русского искусства выглядит не как ностальгический аттракцион, а как репетиция новой конфигурации: от морских бурь Айвазовского и нонконформистских манифестов Булатова до хрустального яйца, в котором буквально заморожена последняя зима Романовых. От того, как пройдут эти продажи, будет зависеть не только уровень эстимейтов следующего сезона, но и место русского «второго авангарда» и имперского наследия в глобальном каноне.
Фото на обложке: «Спасшиеся» (The Survivors, 1878) / Afisha.London
Читайте также:
Феноменальная цена: «Зимнее яйцо» Фаберже на Кристис оценивают более чем в £20 миллионов
Похожие статьи
Подписаться на рассылку
Наш дайджест будет приходить вам раз в неделю. Самое полезное и актуальное! Всегда можно изменить настройки получения.