Журналист Михаил Фишман рассказывает про фильм о Борисе Немцове «Слишком свободный человек»

На днях в клубе «Открытая Россия» показали документальный фильм о Борисе Немцове «Слишком свободный человек» Веры Кричевской и Михаила Фишмана. Хотя это уже не первый показ в Лондоне, свободных мест вновь не осталось. В аудитории были и непосредственные участники событий, о которых идёт речь в фильме — адвокат семьи Немцовых Вадим Прохоров и писатель Борис Акунин. Представил фильм один из его соавторов — журналист Михаил Фишман. Редакция журнала Afisha.London поговорила с Михаилом о герое его фильма.

— Завершился судебный процесс по делу Немцова. Что Вы думаете о его результатах? Получит ли история какое–то продолжение и каковы шансы, что заказчик таки будет найден и привлечён к ответственности?

— Мне кажется, что пока шансы найти заказчика —  точнее не найти, а посадить на скамью подсудимых и организовать процесс — близки к нулю. В сегодняшней политической реальности это, видимо, невозможно. Мы прекрасно понимаем, как всё происходило. Мы не можем этого доказать. Не нужно обладать специальными знаниями, чтобы понимать и видеть, глядя на то, что происходило с 27 февраля 2015 года по нынешний день, что корни этого преступления ведут в Грозный, в Чечню — туда, где принимает решения Рамзан Кадыров и его ближайшее окружение. Мы знаем, что защита потерпевших добивается хотя бы вызова на допрос Руслана Геремеева, родственника члена Совета Федерации от Чеченской республики Сулеймана Геремеева, и родственника депутата Государственной Думы Адама Делимханова — ближайших соратников Рамзана Кадырова.

Telegram канал

Вся ситуация, на самом деле, ясна давно, она всем понятна с десятых чисел марта 2015 года. Владимиру Путину она была понятна ещё раньше — на неделю–две. И дальше это уже вопрос политической воли. Мы видели, как развивались события: как Путин сначала колебался и не знал, что делать, а потом решил, что он не будет давать ход расследованию в отношении руководства Чечни. Таким образом, точка была поставлена уже давно,  и то, что мы видим сейчас — это последствия той самой точки, и это решение он уже, конечно, не отменит.

Читайте также: После России: русская эмиграция сто лет назад и сегодня

— Когда Вы работали над фильмом, было ли что–то новое, что Вы поняли про Немцова или про историю современной России в процессе?

— Да, понял много мелочей и деталей о том, что двигало российской политикой в 90-е. Про Немцова тоже понял. Я, само собой, начинал эту работу с огромным уважением к нему, понимая, что это очень большая и значительная фигура; поэтому, собственно, я и стал этим заниматься. Но для меня Немцов всегда был фигурой статичной. Один и тот же персонаж — что в 90-х, что в начале нулевых, что в середине, что в конце. Честный, порядочный, открытый, бесшабашный — ну, всё то, что мы знаем про Немцова.

«Осознание того, кого мы потеряли, пришло мгновенно, вместе с брызгами слёз из глаз», — поделился Михаил Фишман.

Но работа над фильмом изменила это отношение: я вижу разницу между Немцовым в 90-х и Немцовым в конце нулевых довольно отчетливо. Раньше я её не видел. Мне казалось, что он не менялся, а он менялся. Он становился опытнее, мудрее, я бы даже сказал, если угодно, лучше. Сильнее политически, как мне представляется. Взять хотя бы его возвращение в политику в 2013 году, когда его избрали депутатом в Ярославле. Он смог вернуться с улицы и получить депутатский мандат — пусть и областной, но в этих условиях это на самом деле тоже очень много. Это произошло потому, что он накопил политическую силу, он вырос за эти чуть меньше двадцати лет. Вот это я тоже увидел.

мода картины

— Когда фильм впервые показали в Москве, в «Афиша Daily» вышло интервью Юрия Сапрыкина с Альфредом Кохом, в котором Кох говорит интересную вещь о том, что мы на самом деле не понимали, насколько мощной фигурой был Немцов и поняли это только после его смерти. Вы с этим согласны?

— Да, я с этим согласен. Я сказал то же самое на премьере в декабре в рамках Артдокфеста в кинотеатре «Октябрь». Что это в том числе и моя вина, и я знаю, что я такой не один. Видимо, Кох тоже разделяет эту точку зрения, может быть, немного с другого ракурса, но, в принципе, мне кажется, это одна и та же мысль. Что мы не понимали. Я не понимал. Мы, журналисты, с ним всегда активно и охотно общались, но смотрели на него немного сверху вниз. Потому что он весь такой бесшабашный, говорит, что хочет, не шепчется, и, вообще, живёт в мире, где нет жизни под ковром. А это, с нашей точки зрения, несерьёзно. Серьёзная политика делается там, где её никто не видит. А Немцов принадлежит другому миру. И это было нашей большой ошибкой — так думать. И вот то, что это не так…. И осознание, какая это на самом деле масштабная, без шуток, огромнейшая фигура, даже не знаю, как кто.

Читайте также: Как Британия открыла Горбачёва, а Горбачёв — Британию

Неправильно, конечно, сравнивать его с Ельциным — это другая история, другая политическая судьба. Но где ещё найти личность такого масштаба? Над ним смеялись, а те, кто сейчас в его тени на самом деле прозябают, тогда выглядели на его фоне серьёзными ребятами. А он так, погулять вышел. Оказалось, что всё не так. Мы должны были это понимать тогда, но мы не понимали. И понимание это пришло мгновенно, как только его убили, как только я об этом узнал — вот просто сразу. Как молнией ударило: «А, кого мы потеряли!». И я знаю, что это не только со мной так. Как же так? Как же я не понимал? Осознание пришло просто тут же, вместе с брызгами слёз из глаз. В ту же секунду, тут большого ума не надо.

галкин (6)

— Но не только Вы и Кох. Общество в целом как–то не воспринимало его всерьёз — в 2011 году он не был популярной фигурой. Скажем так, в голосованиях за то, кто должен выступать на митингах, он первых мест не занимал. Почему, как Вы думаете?

— Ну, он занимал одно из первых мест. Плюс, голосования эти были в интернете, а в интернете — Навальный. Я бы не недооценивал в этом смысле его значение — оно для уличной политики десятых годов было огромное. Огромное и принципиальное — без него это уже другая история, как выяснилось потом. В частности, потому что он единственный, кто никогда не преследовал, в том числе и в 2010-х, никаких сиюминутных политических целей. У него не было желания обязательно, во что бы то ни стало, сделать карьеру. Это никогда не было его главной задачей — ни в 90-е (иначе бы он не поехал в Москву в 97-м и остался бы в Нижнем Новгороде, но он поехал, прекрасно понимая, что это очень сильно бьёт по его перспективам), ни в 2010-х, потому что сама политика интересовала его больше, чем собственная политическая судьба.

Читайте также: Всемирная служба Би-би-си: 90 лет мягкой силы и твёрдых принципов

Ему было интересно заниматься политикой. Конечно, ему хотелось принести благо стране. Но, кроме того, ему был интересен сам процесс, он просто очень его любил. Он был в этом смысле настолько не эгоистичен, что создавалось ощущение, что он — на вторых ролях. Однако то, что касается организации протеста, объединения — Кох об этом расскажет ещё лучше, чем я — его роль совершенно огромная, и он в этом смысле был незаменим. Навальный не такой — он не умеет строить коалиции, а Немцов умел. Навальный думает про себя, двигает себя, и в этом есть смысл, но это другая работа — не та, которую делал Немцов. И больше я таких людей не знаю. Так что это связано с тем, что он любил заниматься политикой гораздо больше, чем видеть себя кем-то.

Gala ballet 2025

— Предположим, если бы всё сложилось как–то иначе, будь Немцов сейчас жив, каково было бы его положение в оппозиции сегодня и по отношению к Навальному в частности?

— Я думаю, можно транслировать в нынешнее время то, что было когда он был жив. В фильме Навальный рассказывает о том, как Немцов приходил к нему и говорил, что готов помогать. Он действительно был готов помогать. Навальный видит себя президентом, а Немцов, по-моему, в 2010-х уже себя в этой роли не видел. По крайней мере, он был свободен от этого, от этой мечты. Не она им двигала. Он точно был бы союзником Навального. Навальный точно был бы союзником Немцова, у меня нет в этом никаких сомнений. Собственно, ничего бы не изменилось, я думаю.

— То есть Немцов поддерживал бы кандидатуру Навального на выборах?

— Я уверен в этом. Не вижу ни одного контраргумента.

парфюмерный завтрак

— Расскажите про фильм: как он путешествует, есть ли какие–то дальнейшие планы по дистрибуции?

— У нас есть компания-прокатчик, которая этим занимается. В России он прошёл, как мы считаем, очень успешно, неожиданно успешно, и мы ужасно этому рады. На Западе пока дело ограничивается разовыми показами, как этот. В разных местах. Их было пока немного, но я очень надеюсь, что этот фильм заживёт. В России у него судьба уже сложилась; его можно посмотреть онлайн легально, это всё работает. Вот на Западе прав на его копию с субтитрами пока никто не купил, если я правильно понимаю. Очень хотелось бы, чтобы это произошло, чтобы фильм можно было смотреть всем и везде. Пока это не так, но я надеюсь, что эта ситуация так или иначе изменится.

Благодарим клуб «Открытая Россия» за помощь в организации интервью.

Ольга Павлова

Читайте также:

Борис Анреп в Лондоне: донжуан и герой стихов Анны Ахматовой

Композитор Сергей Рахманинов: эмиграция, мировая слава и визиты в Великобританию

Ада Лавлейс: дочь Байрона, мечтательница и мать IT