Разговор: художница Екатерина Посецельская в Лондоне

В галерее SAAS в Челси открылась выставка «A Tale of Two Cities» современной художницы Екатерины Посецельской. Афиша поговорила с Екатериной о выставке, о горевшем Нотр-Даме, о кризисе современного искусства и о кровной связи с Шагалом.

— Расскажите, как возникла идея выставки?

— Идея выставки родилась этой осенью. Создательница галереи SAAS в Лондоне Софья Эбботт и арт-директор I-Gallery в Париже Ольга Хлопова предложили мне провести персональную выставку в Лондоне. С парижской галереей я сотрудничаю уже очень много лет. Одна из недавних моих экспозиций там была посвящена связи Петербурга и Парижа, двух важнейших для меня городов. Выставка пользовалась большим успехом, и мы решили привезти ее в Лондон. Как показали первые дни после открытия, взыскательной лондонской публике мои работы тоже пришлись по душе.

Почему я выбрала Париж и Петербург? Петербург — мой родной город, я в нем родилась, живу и работаю. А в Париже я жила в течение многих лет и он стал моим вторым домом. Для меня эти два города во многом похожи, я все время ищу отражение одного города в другом, в них часто бывает одинаковый свет и одинаковое настроение, созвучное мне, иногда даже не понимаешь, где ты находишься.

— В галерее SAAS сейчас есть ваши работы с изображением Нотр-Дама. Хотели бы вы написать горящий Нотр-Дам?

— Нет, горящий — нет. Это очень печальная история, ее не воспринимаешь как реальность. Мои парижские друзья сидели на скамеечке перед собором и наблюдали легкий дымок. Никому и в голову не могло прийти, что это начало конца.

— Расскажите поподробнее о вашей технике. Вы говорили, что сами придумали новую технику сухой пастели?

— Просто я постоянно экспериментирую. Это очень сложная техника. Во-первых, там очень много слоев. Во-вторых, я использую различные материалы. Это и акрил, позволяющий делать фактуры, и фиксативы, которые, в общем, не особенно предназначенны для сухой пастели. Не всегда знаешь, что получится в конце. Мне интересен процесс: бывает, начинаешь — картинка темная, потом работаешь над ней долго и она постепенно высветляется, или наоборот. То есть материал часто ведет за собой. И это и есть, в моем понимании, творчество, не всегда предсказуемое. Можно процитировать строчки Бродского из «20 сонетов к Марии Стюарт» — «случайное, являясь неизбежным, приносит пользу всякому труду». Это так!

— Сейчас бытует мнение, что искусство — в кризисе, ничего нового не происходит, нет революционных экспериментов с цветом, со светом, с формой. Что вы думаете по этому поводу?

— Сейчас появились такие художественные материалы, о которых раньше даже мечтать было невозможно. В моей юности пастель фиксировали лаком для волос. Конечно, хорошие материалы расширяют горизонты и дают свободу для творческих экпериментов.

Что же касается чисто формальных экспериментов, я этого не люблю. Для меня важно, чтобы художник вкладывал душу и энергию.

Искусство «от головы» мне не близко, особенно то, которое не может существовать без куратора. Искусство, которое надо объяснять, не имеющее под собой глубины, школы, бэк-граунда, мне не нравится. У художника и писателя Максима Кантора есть гениальная статья «Продавцы вакуума». Он там все разложил по полочкам и я подписываюсь под каждым его словом. И это не зависть, не ревность. Когда я иду на выставку или в музей, я ищу там вдохновения. Пустой формализм бесит, потому что все знают, как раскручиваются современные художники.

песочные сказки алена войнова afisha.london

— А расскажите — как?

— Сделать человека модным очень легко. В него надо вкладывать деньги, писать о нем статьи, выставлять на аукционах и зачастую самим выкупать его работы, чтобы поддерживать уровень цен. Механизм разработан арт-дилерами и он действует.

— А как вы относитесь к современным западным художникам? В Лондоне, например, многие выставляются.

— Я в Лондоне всего второй раз, времени на хождение по галереям современного искусства у меня, к сожалению, не было. В прошлый раз успела зайти в знаменитую галерею Саатчи, у меня осталось довольно тягостное впечатление. Единственное, что меня поразило — это размер картин.

— Раньше художники держались близким кругом, показывали друг другу работы, делились идеями. Если говорить о мире современных художников, как это выглядит сейчас?

— Да, есть определённый круг, с которым общаешься очень близко. Мы ходим к друг другу в мастерские и на выставки, следим друг за другом, но есть еще и… facebook. Это — гениальная вещь! Поскольку художники со всего мира выставляют там свои работы, можно следить за тенденциями и процессами, происходящими в современном искусстве.

А Москва и Петербург стали вообще настолько близкими городами, что все «действующие» художники знают друг друга.

— А в Париже вы поддерживаете связь с современными художниками?

— Так вышло, что я дружу с художниками старшего поколения. Меня связывает многолетняя дружба с Борисом Заборовым. Считаю его своим учителем, благодаря ему я поняла много важных вещей. Дружу с Олегом Яковлевым — одним из крупнейших абстракционистов.
Доводилось общаться с Михаилом Шемякиным, Олегом Целковым и Оскаром Рабиным. Это бесценный опыт.

— Я знаю, что у вас были выставки в Гран-Пале в Париже. Расскажите, как это получилось?

— Здесь сыграл роль Его Величество Случай. Я в течение многих лет расписывала пасхальные яйца и участвовала в крупных Европейских салонах, в том числе и во Франции, в городе Компьень. По-моему, это был 2012 год. Одна парижская дама купила у меня несколько коллекционных яиц, которые я не предполагала продавать, специально поставив на них огромные цены. Дама оказалась вице-президентом знаменитого «Салона Независимых», проходящим в Гран Пале. Она пригласила меня в нем поучаствовать в качестве почетного гостя.

google_afisha london

Оказалось, что одновременно с «Салоном Независимых» в Гран Пале проходят три других салона, объединенных общим названием «Art en Capital» («Искусство в столице»). Меня привлек «Салон рисунка и акварели»: работы, выставленные там, были очень высокого уровня. Я робко подошла к организаторам и спросила, возможно ли принять в нем участие на следующий год и что для этого надо сделать. Оказалось, что необходимо отправить досье и фотографии в Комитет Салона, и если жюри их одобрит, то они пришлют письмо с подтверждением. Через несколько месяцев я получила положительный ответ и осенью приехала на Салон, выставила свою пастель.

Так вышло, что в то же время у меня была выставка в парижской галерее «Русский мир», поэтому после вернисажа в Гран Пале я больше не появлялась, так как была занята в галерее приготовлениями и развеской. Через несколько дней на вернисаж в «Русский мир» пришли какие-то люди и спрашивают, где Катя, которая получила приз в Гран-Пале. Я тогда решила, что они ошиблись и ищут другую Катю. Но оказалось, что мне дали приз Маскима Жуана Фонда Тейлора. После этого началась моя «бурная парижская жизнь».

— Ваша графика находится в коллекции нескольких российских музеев, включая Эрмитаж, верно?

— Я много лет сотрудничаю с известным российским издательством «Вита Нова». У них есть большая серия «Библейские тексты». Издательство подарило Эрмитажу «Книгу пророка Даниила», для которой я нарисовала 40 иллюстраций в технике пастели. К книге еще прилагалась специальная папка, так называемая сюита из семи литографий, созданных мной по мотивам иллюстраций. Видимо, мои работы понравились и мне предложили передать одну большую работу, пейзаж Петербурга, в дар Государственному Музею Эрмитаж в собрание Отдела истории русской культуры.

— Как современному художнику попасть в коллекцию музея?

— Это происходит каждый раз по-разному. Вот, например, самый последний случай. Я участвовала во всероссийской выставке «Русский Север», проходящей в государственном музее Мурманска. Я была в тот момент в Париже, вдруг мне звонят из Союза Художников и говорят, что музей хочет приобрести мою работу.

— Вы себя с кем-то сравниваете из художников?

— Нет, не сравниваю, хотя искусствоведы меня часто сравнивают с «певцом Монмартра» Морисом Утрилло. Если говорить о моем самом любимом художнике всех времен и народов, то это Джотто.

— Я прочитала, что вы — внучатая племянница Шагала?

— Я никогда этого не афишировала и этим не спекулировала, но один раз у меня была выставка в Реймсе. Там есть знаменитый готический собор, в котором Шагал сделал много витражей. И я случайно проболталась своему галеристу, что Марк Шагал — двоюродный брат моей бабушки. Ну, и он рассказал все, что смог из меня выудить, «городу и миру».

Да, это правда… но поскольку мой дедушка был большим начальником в советское время и имел грифы секретности, о такой связи нельзя было говорить. Один раз мы с мамой написали письмо Шагалу, и дедушка сказал: «Или я, или ваш Шагал». Мы выбрали дедушку. Поэтому никаких прямых контактов, к моему большому сожалению, никогда не было.

— Любите Шагала?

— Очень люблю позднего Шагала, особенно графику и эстампы. Конечно, люблю, как его можно не любить! (смеется)

Беседовала Юлия Минц

• Что: Выставка «A Tale of Two Cities»
• Где: Галерея современного искусства SAAS London
• Адрес: 111 Cheyne Walk, Chelsea, London SW10 0DJ
• Когда: до 20 мая 2019