Леонид Парфёнов: трилогия «Русские евреи» в Лондоне

Этой осенью в Лондоне показывают трилогию документального фильма «Русские евреи». Леонид Парфёнов, автор фильма, выступил на открытии заключительной серии о роли и судьбе евреев в русской политике, общественной жизни и культуре. Журнал Afisha.London встретился за кулисами с Леонидом, чтобы обсудить его новую картину.

— Какие у вас ощущения по поводу переезда с телевидения на большой киноэкран?

— В последнее время документальное кино стало гораздо популярнее. Видимо, оттого, что люди не воспринимают больше образование как что-то конечное, они постоянно готовы принимать какую-то новую информацию. Благодаря этому у нас появился ещё один способ взаимодействия с публикой. Плюс с переходом на камеры RED — у нас это случилось в 2009 году — картинка стала выдерживать большой экран. Но это всё равно телефильм. Главное предназначение — быть выпущенными в эфир и быть размещёнными где-нибудь в интернете, на YouTube.

Telegram канал

— Расскажите о композиции трилогии, почему вы выстроили её именно так: например, поместили Мандельштама с Пастернаком в третью часть, к Бродскому? Чтобы более чётко провести границу между юдофилией и юдофобией?

— Я считаю, что Мандельштам и Пастернак и должны быть в третьей части. Пастернак с «Доктором Живаго» — хронологически. Он, Мандельштам и Бродский — три великих русских поэта еврейского происхождения — стали культовыми авторами советской интеллигенции в 1970-х.

И Холокост как тема возникает не тогда, когда он был (самого этого понятия вообще существовало в русском вплоть до перестройки), а когда он стал предметом общественной дискуссии, раздражителем для властей. А стал он им со времени «Бабьего яра» Евтушенко. Даже те материалы, которые были собраны Гроссманом и Эренбургом, не были выпущены, а сами составители о них помалкивали, поскольку советская власть говорить об уничтожении евреев на оккупированных территориях по национальному признаку не хотела. Поэма Евтушенко вышла в 1961-м и по ней сразу — 13-я симфония Шостаковича: их надо объяснять с позиции «тогда», а не «сейчас». Важно то, как двигалась общественная мысль, общественные настроения, мировоззрение людей в то время.

— Эпиграфом к третьей части Вы выбрали цитату Солженицына, что без горячности евреев русский большевизм «обленивел и обрежневел». Я правильно понимаю, что, несмотря на стремление полностью ассимилироваться, всё же было что-то сугубо еврейское, что евреи принесли в советскую общественную жизнь?

— Конечно, было. Ну, сказать, что это был сугубо национальный вклад, наверное, нельзя. Принято считать, и это следует из этих слов, что им были свойственны порывистость, доктринёрство, горячность, убеждённость в правоте и в том, что таким образом и создаётся новый мир.

песочные сказки алена войнова afisha.london

Таких пассионариев было много и среди русских, но евреи этим знамениты, и это ярко проявилось в диссидентском движении. Неоглядность, горячность и бесстрашие, которое проявляли до революции и после неё и эсеры, и меньшевики, и большевики, воплотились в диссидентстве — это несомненно. Я хорошо помню 70-е годы, я тогда был политически заинтересованным подростком.

Читайте также: Тамара Эйдельман: как воспитывать детей в эпоху Google и сохранить любовь к книгам

И когда слышишь по западным радиостанциям, «вражьим голосам», как какие-то горстки очкариков, сидящих по квартиркам, считают, что могут раскачивать лодку и раскачивают её, — это поразительно. Какой-то Амальрик пишет «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?» — и ведь вправду он к тому времени выродится до Черненко. Александр Гинзбург в одиночку возглавляет кучу каких-то общественных организаций, которые по сути из него одного и состоят. В этом смысле, конечно, советская власть, изгоняя евреев из коммунизма как проекта, не осознавала, какой силы лишалась. И какого соперника приобретала. Вот эта вот неповоротливая, дряхлеющая, обрежневевшая власть просто не могла угнаться за искренностью и порывистостью этих людей. И нет официальной советской сферы, в которую бы евреи что-то не привнесли. Взять, например, кинематограф — там есть и Ромм, и Роом.

— Не только Голливуд построили евреи.

— И те ведь тоже были выходцами из Российской империи. В этом смысле — в масс-медиа, кинематографе, лёгкой музыке — это совпадает с американцами просто тютелька в тютельку. Столько можно параллелей провести. Ну, Гершвин — Дунаевский. Подставляйте дальше.

Читайте также: Как композитор Дмитрий Тёмкин покорил Голливуд и изменил киномузыку навсегда

— Почему так вышло, что третье поколение советских евреев отпало от коммунизма?

— Во-первых, коммунизм сам не оправдал себя. Стало ясно, что никаким прогрессивнейшим строем он не является. Во-вторых, во время борьбы с безродными космополитами стало ясно, что он врёт и изменяет сам себе. Кроме того, это было городское, продвинутое население, которое не нуждалось больше в модернизации, урбанизации — всё, что могли от социализма получить, они уже получили. Если русские, украинцы и белорусы и могли приписывать улучшение жизни, переселение в город, социализму (хотя на самом деле это было общее веяние XX века), то евреи прошли весь этот путь быстрее других и увидели, что всё — путь этот закончился, дальше ничего нет. И уже в третьем поколении идея совершенно себя исчерпала. А при том, что всё-таки железный занавес был дырчатый, при живости характера и стремлении к карьере, конечно, возникло раздражение. Я уже не застал никого, даже среди колхозного крестьянства так называемого, кто верил в коммунизм. Ну, а активный еврейский скепсис на любом уровне был несомненный.

Букингемский дворец

В этом смысле советская власть была права — от 1970-х евреи, конечно, поголовно были её оппонентами. От каких-то обывательниц, которые сетовали на то, что этого нет и того нет в магазинах, до деятелей культуры, которым не нравилось, что это не печатают и то не пропускают. Так рассуждали примерно все, но в случае евреев присутствовало и чёткое осознание того, что причиной этого является советская власть. Не недоработки каких-то отдельно взятых министерств и ведомств, каких-то начальников на местах. Нет, это строй порочен.

Читайте также: Где в Лондоне: увидеть римские руины

— И спустя несколько поколений процесс ассимиляции русских евреев как будто обратился вспять, появились отказники.

— Да, в фильме говорится об отказниках, в частности, о Натане Щаранском. Но меня не очень интересует отматывание ассимиляции вспять. Я просто показываю, что такое было. Но для меня тема — ассимиляция и то, как она происходила. Всё-таки это русский фильм русского журналиста о русской цивилизации, а о собственно еврействе как таковом я сказать ничего оригинально-своего не могу.

Беседовала Ольга Павлова

Фото на обложке: коллаж Afisha.London

черчиль (1)

Читайте также:

Скучно не будет: самые ожидаемые выставки в Лондоне в 2024 году

«Перестаньте считать себя таким важным!»: Дима Зицер — о родительстве и любви вместо воспитания

Галина Юзефович: «Чтение должно оставаться пространством любви, тепла и комфорта»